о Дне политзаключённого (30 октября)
Oct. 31st, 2009 11:17 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
sulerinДень политзаключенного впервые был отмечен в 1974 году по инициативе Кронида Любарского и других узников пермских и мордовских лагерей, а также Владимирской тюрьмы, объявивших голодовку в знак протеста против политических репрессий в Советском Союзе.
Из воспоминаний Кронида Любарского
http://zubova-poliana.narod.ru/me-ocherk-dubravlag7.htm
ПКТ научило тому, что кроме амбиции надо иметь и амуницию и что внутрилагерное политическое сопротивление - это дело, которое надо делать с умом, если, конечно, не хочешь новых жертв. Вместе с тем все более созревала убежденность, что для преодоления внутрилагерных разногласий очень важно организовать и провести общую для всех политических и национальных “конфессий” крупную акцию внутрилагерного сопротивления, которая показала бы, что при всех наших различиях мы здесь противостоим единому противнику и готовы действовать совместно. Эта акция с необходимостью должна быть успешной - иначе она может только еще более деморализовать лагерь. “Обкатывая” эту идею в прогулках вокруг барака с друзьями из разных группировок, я понял, что у нее много сторонников и она имеет все шансы на успех.
Было бы очень здорово, если бы эта объединенная политическая акция лагерного сопротивления вышла за пределы одной нашей зоны. В мечтах виделось нечто, организованное во всех политических зонах Советского Союза.
На ловца и зверь бежит. В разгар размышлений на эти темы, в апреле 1974 года, меня “выдернули” из зоны и отправили “на больничку” - общий для всех политических зон Дубравлага больничный комплекс, расположенный в поселке Барашево (3-й лагерь).
Это было замечательное место. Если “черные” - заключенные строгого режима, находившиеся в разных зонах, имели шанс рано или поздно встретиться друг с другом (этапы между зонами были явлением обычным), то встреча “черного” и “полосатого” - заключенного особого режима была совершенно исключена. Единственное место, где они могли встретиться, - это “больничка”. На ее территории находились терапевтический и хирургический корпуса для “полосатых”, и пациентов этих корпусов каждый день на час выпускали на прогулку. К ним можно было подойти и поговорить. Недосмотр режима, а зек - существо такое, что умеет пользоваться каждым недосмотром.
Здесь я и встретил Алексея Мурженко, человека, который произвел на меня глубочайшее впечатление. На особый режим он попал как участник знаменитого в свое время ленинградского “самолетного” процесса - суда над группой евреев, пытавшихся угнать самолет, чтобы привлечь внимание к запрету на легальный выезд из СССР. Мурженко и Юрий Федоров были единственными неевреями, принявшими участие в этой акции. За их плечами уже была общая политическая отсидка...
Каждый день по часу мы с Алексеем кружили вокруг хирургического барака, сразу же почувствовав друг к другу доверие и симпатию. Очень быстро выяснилось, что в среде “полосатых” обсуждаются такие же идеи совместных действий, какие я немедленно изложил Алексею. Рыбаки издалека увидели друг друга.
Тут же возникла и была принята идея проведения некоего “всесоюзного дня” наподобие Дней рыбака или шахтера, но Дня не советского, а антисоветского - Дня политического заключенного.
Быстро было достигнуто согласие о том, что этот день должен стать днем “показа флага”, когда каждый политзек громко и открыто провозглашает те идеи, которые и привели его за решетку. Надо сделать так, чтобы мировое сообщество в самой концентрированной форме получило представление о всем спектре политического сопротивления в СССР. Формы возможны были любые: прежде всего, конечно, всеобщая голодовка, отказ от работы (забастовка), публикация открытых писем, заявлений, обращений.
Долго спорили о названии. “День советского политзаключенного” был отвергнут, ибо наши друзья прибалты или евреи - будущие израильтяне не приняли бы такого определения. В конце концов была принята констатация географического факта: День политзаключенного в СССР.
Встал вопрос о дате Дня. Нам с Алексеем сразу было ясно, что любые варианты, связанные с какими-либо знаменитыми датами, существенными для той или иной национальной или политической группировки, заранее неприемлемы, ибо вызовут обоснованную ревность, чего нам вовсе не хотелось. Дата должна быть нейтральной. Далее, мы понимали, что день не может быть назначен на близкую дату: нужно время для оповещения всех лагерей. Прикинув практические возможности, мы остановились на октябре, который еще тем был хорош, что позволял немного подпортить наступающий великий революционный праздник. Мурженко назвал наугад 15-е число. Я, поколебавшись, предложил 30-е, сыгравшее в моей зековской судьбе важную роль (использовав тем самым “служебное положение в личных целях”). На том и порешили.
Наверное, с течением времени будет восстановлена история того, как год за годом отмечался День политзаключенного в СССР в разных лагерях. Десятки людей, рискуя многим, принимали участие в его организации и в лагерях, и на воле. Не могу не вспомнить, например, украинца Сергея Бабича, без помощи которого письма, заявления и обращения политзеков 19-й зоны Дубравлага, подготовленные специально к первому Дню, наверное, никогда бы не достигли воли.
Первая пресс-конференция, посвященная Дню политзаключенного в СССР, была организована 30 октября 1974 года Сергеем Ковалевым на квартире Андрея Дмитриевича Сахарова. На ней были оглашены и документы, полученные из лагерей, и заявления московских диссидентов. В этот день политзеки Мордовии, Пермской области и Владимира начали свою первую согласованную акцию. Позднее организация этой пресс-конференции станет одним из пунктов обвинения самого Сергея Ковалева, которого аресто-вали в конце 1974 года."
Кронид Любарский писал эти воспоминания в 1994 - так что вполне понятны его слова "Россия дожила-таки до дня, когда можно сказать, что в ее тюрьмах и лагерях уже нет политических заключенных", которые сейчас прозвучали бы странно.
Справка по репрессиям 1937-1938 гг.
(по материалам ЦА ФСБ, ф.8ос, оп.1, д.80)
http://davnym-davno.livejournal.com/81880.html
Политические обвинения группировались следующим образом:
- контрреволюционная агитация - 291 677
- шпионаж - 265 039
- принадлежность к контрреволюционным организациям и политпартиям - 142 770
- повстанческая контрреволюция - 135 320
- принадлежность к националистическим контрреволюционным организациям - 121 423
- вредительство - 112 274
- диверсионная деятельность - 89 204
- принадлежность к белогвардейским организациям - 73 651
- террористическая деятельность - 43 543
- контрреволюционная церковная деятельность - 50 769
- фашистская деятельность - 30 267
- измена Родине - 26 465
- прочие политические обвинения - 202 877
Из арестованных по политическим обвинениям по данным органов госбезопасности в 1937-1938 гг. было осуждено 1.344.923 человека, в т.ч.
- к смертной казни - 681 692 человека
- к лишению свободы - 634 820 человек (в т.ч. 739 человек в результате замены смертной казни лагерным сроком)
- к ссылке, высылке и прочим мерам - 28 411 человек
В ходе следствия органами госбезопасности из числа арестованных по политическим обвиненниям было освобождено 788 человек, прокуратурой и судами - 10 272 человека.
Из приговоренных к смертной казни 633 955 человек получили смертный приговор в результате проведения органами НКВД массовых операций - кулацкой и национальных (386 798 и 247 157 смертных приговора соответственно).
В 1937-1938 гг. в лагерях, колониях и тюрьмах умерло 160 084 человека (в 1935-1936 гг. - 59 138 человек).
В январе 1937 года в СССР проживало 636 220 поляков. В ходе польской операции органами госбезопасности на 15 ноября 1938 года было привлечено к ответственности 143 870 человек, из них осуждено 139 835 человек, из них к смертной казни 111 091 человек.
Один из многих документов Московской Хельсинкской группы
"Об условиях содержания узников совести" (1976 год)
http://www.mhg.ru/history/1447217
И о политзаключённых нынешнего времени.
Просто список имён
(неполный)
Игорь Сутягин
Валентин Данилов
Игорь Решетин
Сергей Визир
Андрей Греков
Айгуль Махмутова
Михаил Ходорковский
Платон Лебедев
Алексей Пичугин
Алексей Курцин
Владимир Малаховский
Владимир Переверзин
22 сентября в Доме журналиста прошла презентация книги рассказов Игоря Сутягина "На полпути к сибирским рудам".
http://politzeki.voinenet.ru/index.php?aid=17132
О художественных достоинствах рассказов ярко, хорошо говорил на презентации Юрий Самодуров. Надо отметить, что в рассказах нет ни злости, ни обиды, ни "желания рассказать о своей горькой участи", нет даже особого обличения недостатков своих собеседников-чекистов. Но какие выпуклые портреты мы там находим! (Главы "Алангасары", "Уныние казнит, а юмор лечит"). Мы теперь воочию можем наблюдать образ прокурора в лице бесподобного Лахтина на процессе Ходорковского.
В одном из последних рассказов "Не молчите", написанном в сентябре этого года, уже после издания книги, Игорь пишет: "Есть две вещи, которые никогда не исчезнут в тюрьме - чувства униженности и отчаянного бессилия. Или бессильного отчаяния - это неважно. Бороться с этим человек может… В тюрьме свобода - это осознанная неизбежность. И в условиях несвободы становишься хотя бы чуть-чуть (а иногда и очень прилично) свободнее"… Игорь пишет, что "силы в тюрьме можно черпать только со свободы… Знать, что тебя помнят и не дают забыть другим - мощный источник сил для запертого в зазаборье". Игорь заканчивает рассказ такими словами: "Пожалуйста, не молчите! Не опасайтесь возможных репрессий для осужденного - они будут совсем не такими страшными, как были бы в окружающем его свирепом молчании. Поэтому ради всех тех, кто заперт сегодня в лагерях (нас много уже сегодня, увы) - пожалуйста, будьте вместе с ними - и не молчите!"
Сутягин талантлив во всем, и много уже успел сделать за свои 34 года до ареста в 1999 году. Кроме физфака, окончил исторический факультет и защитил диссертацию кандидата исторических наук. Работал завсектором военно-технической и военно-экономической политики Института США и Канады Российской академии наук. Опубликовал 2 книги и более 100 брошюр и статей. Теперь он первый политический заключенный "эпохи" Путина, признанный "Международной амнистией". Парламентская Ассамблея Совета Европы дважды призывала Российское правосудие пересмотреть дело Сутягина. Результат нулевой. И президент России В.В.Путин отказался его помиловать, потому что осужденный не признал себя виновным. Даже хуже. Администрация лагеря заключила Сутягина в ПКТ - помещение камерного типа. Все началось сразу после того, как правозащитники подготовили ходатайства о помиловании двух "шпионов" - Сутягина и Данилова. Причем, в обоих случаях провокации были устроены практически по одному сценарию. Отрадно, что, как рассказал брат Игоря Дмитрий, в колониях "сидельцы", главным образом уголовники, его уважают, с ним считаются. Того не скажешь о начальстве, которое исполняет все свыше спущенные инструкции - общие и дополнительные.
Один из последних рассказов (есть в книге) - "Калашников" - переведен на финский язык и напечатан в журнале "Новая газета", чему поспособствовала журналистка-правозащитница Оксана Челышева, которая живет в Финляндии. К сожалению, приехать на презентацию Оксана не может, она "невъездная". Она даже не сможет написать Игорю письмо. Переписка с иностранцами сейчас невозможна. Письма и открытки из-за границы Игорю не вручают. Когда приходят такие письма, Игоря вызывают к представителю администрации, показывают нераспечатанное письмо, заставляют расписаться в его получении. Куда эти письма деваются дальше - неизвестно. Не исключено, что их приобщают к делу. А может, просто выкидывают.
На презентации книги присутствовали А.Симонов, Ю.Самодуров, Л.Пономарев, А.Яблоков, В.Гефтер. Конечно, были родители Игоря и его брат. Вел собрание Э.Черный - ответственный секретарь Общественного комитета по защите ученых, благодаря деятельности которого в основном и смогла состояться эта книга. Спасибо спонсорам, в том числе ребятам из "Солидарности", передавшим деньги с благотворительного концерта на издание этой книги."
